дал гениального грека. В книге «Эволюция физики», написанной совместно Эйнштейном и Инфельдом, так и говорится, что это положение Аристотеля по существу отвечает обычному житейскому опыту.
Закон инерции, кажущийся сейчас очевидным, нельзя было, с точки зрения авторов «Эволюции физики», просто и прямо вывести из реальных обыденных событий. Тут требовалась высокая степень абстрактного мышления. Греки ведь не знали быстродвижущихся тел, у них не было точного количественного подхода к скорости.
Аристотель видел, что колесница останавливается, когда останавливается впряженный в нее конь. И подталкиваемый камень перестает двигаться, стоит рабам присесть отдохнуть. Он сделал обобщение и вывел закон.
Галилей разрушил аристотелевы представления о движении и падении тел, Ньютон окончательно разделался с идеей о стремлении тяжелых тел к «центру Вселенной».
Смерть воспитанника Аристотеля великого завоевателя Александра Македонского обернулась для воспитателя трагедией. Освободившиеся от страха перед грозным тираном афиняне видели в Аристотеле прежде всего его приближенного. Философу пришлось бежать из Афин. Вскоре он умер. Его смерть родила легенду.
Блистательный военный поход Александра Македонского был одновременно грандиозной научной экспедицией. Жадно встречал Аристотель известия, приносимые возвращавшимися из походов греками, сообщения о странных камнях, растениях, животных, необычных природных явлениях. Но самые поразительные новости принесли воины, побывавшие на побережье Индийского океана. Они свидетельствовали, что там дважды в сутки морская вода поднимается на много локтей и идет на сушу, чтобы через несколько часов отступить. Иначе говоря, Аристотелю описали приливы и отливы. Как и подобало настоящему ученому, Аристотель стал искать причину, но которой происходят приливы и отливы, но не смог найти ее. И от отчаяния якобы бросился в море.
Древние называли морские приливы «могилой человеческого любопытства». Кто первый понял, точнее сказать, подметил, что приливы как-то связаны с Луной, точно неизвестно. Для римлян I века до н.э. это была уже настолько тривиальная истина, что Юлий Цезарь мимоходом упоминает о ней в своих «Записках о Галльской войне». А понять было нелегко, потому что даже семнадцать веков спустя Галилей считал идею о Луне, управляющей приливами, глупейшим предрассудком. Впрочем, и противник Галилея в этом вопросе Кеплер смог ссылаться для объяснения только на особую власть Луны над водой.
В средние века догадки становятся, в общем, определеннее и точнее.
Шотландец Иоанн Скот Эригена в IX в. полагал, что по мере удаления от Земли тяжелые тела должны становиться легче.
Англичанин Аделяр из старинного города Бата тремя веками позже прямо полагал, что если в Земле вырыть колодец огромной глубины и бросить в него камень, то в центре Земли камень остановится и дальше не полетит.
Роджер Бэкон объяснил падение тел силой притяжения, направленной к центру Земли.
Итальянский писатель и медик Джироламо Фракасто заявляет в 1538 году, что все тела притягиваются.
Великий исследователь магнетизма Вильям Гильберт, лейбмедик королевы Елизаветы Английской, считал Землю гигантским магнитом, притягивающим все мелкие тела.
Это была, пожалуй, первая попытка найти общие корни магнетизма и гравитации.
Некоторые востоковеды полагают, что к открытию Закона всемирного тяготения в XII в. довольно близко подошел ученый и поэт Анвари (Энвери).
Догадки о существовании тяготения, родившиеся до конца XVI в., не образуют стройной системы. Нельзя построить, расположив их в хронологическом порядке, лестницы, по ступеням которой познание в этой конкретной области двигалось бы от Аристотеля к Галилею. Но открытия средневековья и Возрождения во многих отраслях науки подготовили тот прорыв физики вперед, который оказался связан прежде всего с исследованиями проблем тяготения.
«Небесную часть» работы по созданию фундамента будущего закона выполнил прежде всего Иоганн Кеплер (1571-1630). Он делает самое великое из своих открытий: приходит к выводу, что планеты движутся вокруг Солнца не по кругам, а по эллипсам, и формулирует три закона такого движения планет, три закона, которые получили имя Кеплера и обессмертили его. Эти законы были проявлением в конечном счете Закона всемирного тяготения. Сама формулировка законов Кеплера оказала в дальнейшем влияние на формулировку Ньютоном его законов.
Для Кеплера все планеты были существами одушевленными, он полагал, что планета «имеет ощущение величины углов». Солнце для него - движущаяся душа Солнечной системы; именно Солнце стало, по Кеплеру, двигать планеты вокруг себя. Опираясь на открытие англичанина Вильямса Гильберта, Кеплер создает гипотезу о том, что и Солнце, и все планеты - шарообразные магниты. Сама мысль о том, что движение планет совершается под воздействием какой-то внешней силы, была глубоко новаторской. Кеплер говорил и о существовании собственно тяготения. Но находил, что оно действует только между покоящимися телами.
Чтобы появились законы, надо было найти четкие связи между явлениями и выразить их в математических формулах. Для этого в работах Галилея было три направления. Первое связано с изучением падения тел и движения маятника. Второе - с развитием принципа относительности. На третьем направлении был открыт Закон инерции, закон, по которому тело сохраняет состояние покоя или равномерного движения, пока не вмешается внешняя сила Правда, эта формулировка более поздняя, ньютоновская, но предтечей Ньютона был Галилей (1564-1642). Важнейшей из своих заслуг перед наукой Галилей считал создание учения о падении тел.
В поисках причины тяготения Галилей не пошел намного дальше Аристотеля. Только-только рождавшаяся опытная наука часто брала на веру то, чего проверить еще не могла.
Галилей был борцом против многих положений Аристотеля. Однако причиной падения тел для него остается стремление всех тел собраться в один центр -почти по Аристотелю. Справедливости ради нужно сказать, однако, что Галилей говорил и о множественности центров притяжения.
Луна, полагал Галилей, остановись она, упала бы на Землю с тем же ускорением, что и камень, брошенный с Пизанской башни. Он не думал, что расстояние
