лостью промышленности, когда нам нужно было победить в мирном соревновании с капитализмом, а мы тащились где-то в хвосте у западных держав. Во время войны ситуация изменилась. Хотя все голодали и холодали, наше оружие было не только оригинальным, но и лучшим в мире. Это были танк Т-34, на котором впервые в мире был установлен дизельный двигатель, и знаменитая «катюша» - гвардейский миномет, наводивший ужас на фашистов, и самолет-штурмовик Ил-2, прозванный немцами «Черной смертью», самолеты-бомбардировщики и истребители. Это было лучшее в мире стрелковое оружие и много чего еще. Нам не надо было ни у кого ничего передирать, наши конструкторы и технологи обеспечили разработку и производство отличного массового оружия, которое прошло жесткую проверку войной и оказалось во многом превосходнее, чем у нашего противника, несмотря на его «немецкий технический гений», на который работала вся европейская промышленность.
Однако мы подотстали в системах автоматики, и поэтому был понятен приказ Сталина полностью воспроизвести оборудование американского самолета В-29, который однажды залетел к нам на Дальний Восток, да там и остался. Было разрешено изменить только резьбы - перевести их с дюймовых на метрические. Все остальное надо было воспроизводить один в один. Тогда это было оправданно. В некоторых областях техники мы отстали, и в послевоенные годы «мировой уровень» маячил перед нами как некая желанная цель.
Однако подготовка квалифицированных кадров в стране и патриотическое воспитание масс постепенно сделали свое дело. Наши инженеры знали, что в ряде областей, пусть не во всех, мы идем впереди многих стран. Политическая кампания борьбы с космополитизмом, развязанная после войны, имела рациональное зерно: она заставила во всех областях науки и техники искать свои решения. Конечно, во многом у нас был перебор. Тогда ходила шутка, что Россия - родина слонов и что слон - русское изобретение. Тем не менее мы ни на кого не надеялись, все делали сами, во многом принимали оригинальные решения, которые часто оказывались лучшими в мире.
Однако после смерти Сталина вера в свои силы стала подменяться идеей, что хорошо бы нам догнать Америку или хотя бы Англию. Все большее число руководителей, особенно в министерствах, слепо следовало Западу и навязывало это свое видение задач инженерной массе. И вскоре стало почти невозможным объективно анализировать технические варианты: что бы ни предлагалось, все отвергалось с порога, если соответствующие решения не были отражены в западной технической литературе. Задавался один и тот же вопрос: «А у американцев это есть? Нету?! Чего же вы хотите?»
По крайней мере, наш начальник главка Александр Михайлович Б. и начальник отдела Валентин Григорьевич К. так прямо и спроси¬
44
ли автора, когда он явился за поддержкой в министерство. Автору некуда было деваться, и он, обозлившись, тоже спросил:
— А вы что, не читали последних указаний нашего генерального секретаря товарища Горбачева?
На что оба отреагировали, как и положено:
- Ах да! Да-да!
Но это все равно ничего не изменило.
На ученом совете института начальник одного из отделений Виктор Павлович Щ., не сумев ответить ни на один вопрос о технической целесообразности того варианта американских рекомендаций, который он протаскивал под видом технического прогресса, как решающий аргумент выдвинул довод:
- Нет, вот вы мне теперь скажите, что, американцы, дураки, что ли?
И этот аргумент победил, несмотря на явную нелепость тех совершенно дурацких вариантов, которые выдвигались американцами.
Подобную же позицию занимали, да и сейчас занимают люди, от которых во многом зависит развитие техники в нашей стране. Юрий Алексеевич Б., начальник лаборатории одного из ведущих институтов, и сам, и от имени своего патрона Евгения Александровича Ф., академика, между прочим, говорил на одном из крупных совещаний:
— Прежде чем отвергать этот вариант, вы должны дать себе отчет в том, что вы затормозите прогресс.
И он усиленно проталкивал американский вариант, несмотря на то что этот вариант был хуже, дороже, ненадежнее, чем предлагаемый отечественными разработчиками. При этом никакие объективные характеристики во внимание не принимались.
Что это? Неграмотность? Недальновидность? Умысел? Почему стало невозможным объективное сопоставление вариантов?
Мне представляется, что дело простое. И у нас, и на Западе действует так называемый затратный механизм, в соответствии с которым чем больше вы затратили средств на достижение результата, тем больше, следовательно, этих средств вы «освоили» и, значит, тем более вы ценный работник. Еще в 1962 году у меня произошел такой случай.
После окончания темы «Вал» и предъявления ее Государственной комиссии, оформления всех положенных документов я, как ответственный исполнитель темы, поехал в министерство оформлять положенную министерскую премию, которая была назначена еще до начала работы в случае ее успешного выполнения. Приехал, выложил документы, акт об успешном выполнении работы и приемке ее комиссией. Но мне задали вопрос:
— Сколько же денег вы затратили на выполнение темы?
- Двести тысяч рублей, - ответил я. - Вот справка.
45
