|
|
|
| древних комментаторов может проллть свет на смысл его слов «мысленно усматриваемые». «Когда темный [род познания] уже более не в состоянии ни видеть слишком малое, ни слышать, ни обонять, пи воспринимать вкусом, ни осязать,— писал Демокрит,— но исследование [должно проникнуть] до более тонкого [недоступного уже чувственному восприятию], тогда на сцену выступает истинный [род познания], так как он в мышлении обладает более тонким познавательным органом»63. Причем, если у Демокрита мысленное усмотрение амеров лишь подчеркивает объективность их бытия и отношение к области сущности материи, то в некоторых идеалистических направлениях древности мысленное усмотрение (интеллигибельность) трактовалось именно в ллане отрицания реальности64. Так, у Плутарха мы встречаем следующего рода рассуждения: «Отрицание реальности есть предмет мысли, но не предмет ощущения: не можем слышать тишину, осязать пустоту, только мыслить их. Следовательно, их нет в физическом мире, ибо всякая физическая реальность есть предмет ощущения, т. е. объективно существующее ощущаемое качество» 65. Таким образом, отпадает и третий аргумент, отрицающий реальность амеров. В действительности, по Демокриту, существуют чувственно не воспринимаемые «атомы» пространства, минимум протяженности материи, которые постигаются научным мышлением, т. е. мысленно усматриваются. Мы приходим к выводу, что, наряду с атомами и пустотой, в системе Демокрита существовало еще и третье начало — амеры. Физическое деление материи останавливается на атомах, которые и выступают как физические неделимые. Атомы и пустота являются, согласно Демокриту, основой физического мира. Но в качестве истинной праматерии выступают амеры. Они наделены противоречивыми свойствами, одновременно являясь и «атомами» 83 Там же, стр. 84—85. 64 Подобная концепция характерна для многих идеалистических учений, в частности для идеалистического сенсуализма, берклианства и т. д. (см., например: Б. Э. Быховский. Джордж Беркли. М., 1970, стр. 37). 85 См. В. П. Зубов. Развитие атомистических представлений до начала XIX века, стр. 112. 2 М. Д. Ахундов 33 | пространства (обладая математической неделимостью) и мельчайшими составными частями атома6в. Здесь очень интересно отметить наличие у Демокрита идеи, пусть не оформившейся в принцип, о переходе количественных изменений в качественные, что было значительным шагом вперед по сравнению с сугубо количественной методологией пифа<горейцев. Демокрит, рассматривая переход, нисхождение по уменьшающимся размерам объектов (.при их дроблении в процессе аналитического рассмотрения), т. е. разбирая количественную процедуру уменьшающейся протяженности объектов, конструировал эту процедуру не в плане «дурной», однообразной количественной бесконечности, как процесс бесконечно уменьшающихся подобий, но и в аспекте изменений их качественной определенности. Так, объект воспринимаемого мира подвержен физическому делению, но подобная количественная процедура ограниченна, обладает определенной мерой, за чертой которой подобное деление невозможно — происходит качественный скачок, и мы сталкиваемся с атомами, физически неделимыми объектами. Здесь же происходит и качественное изменение самого рода познания: мы переходим от темного рода познания к истинному, который «в мышлении обладает -более тонким органом». Происходит пе- реход от чувственного познания к рациональному, от познания явлений к познанию сущности67. Подобный l:- реход открывает путь к познанию атомов, которые подвержены математическому, теоретическому делению, вв Симптоматичен тот факт, что подобная же ситуация наблюдается и в древнеиндийской атомистике джайнов: в основе протяженной субстанции «астикая» лежит соединение малых частиц пространства (см. С. Чаттерджи, Д. Датта. Древняя индийская философия. М., 1954, стр. 87). 07 Подобное раздвоение познания на чувственное и разумное в полной мере представлено в элеатизме. Так, Диоген Лаэртский писал: «Он (Парменид.—М. А.) сказал, что философий две: одна — сообразно истине, другая — сообразно мнению... Критерием же . [истины] он признал разум. И ощущения не точны [по его мнению]» (см. «Антология мировой философии», т. I, ч. 1, стр. 293). Но у Демокрита мы встречаем более рациональное соотношение этих двух родов познания. Если у элейцев фантасмагория чувственной эмпирии полностью чужда, противостоит истинности разума, то у великого Абдерита они как бы дополняют друг друга, ответственны за познание на различных структурных уровнях материи. 34 |
