|
|
|
| па *— Демокрита Материалистически развитый подход «мимесис», по всей видимости, лег в основу физической атомистики, в то время как «архе» явился предтечей атомизма- математического учения об амерах,— пифагорейское api0[ios трансформируется в ацер^в Демокрита. Подобный процесс является тем более вероятным, что некоторые ответвления пифагореизма непосредственно примыкают к материалистической атомистике Левкиппа— Демокрита. Примером могут служить представления Экфанта Сиракузского, трактовавшего числа, единицы как некие мельчайшие тела, существующие в пустоте. Демокритов скую окраску .имели и представления позднего пифагореизма (Моноим и др.). В знакомстве же Демокрита с учением Пифагора и его последователей не приходится сомневаться — первое произведение Демокрита 'было посвящено шифаторейской доктрине. Бо- .лее того, некоторые античные авторы считали великого Абдерита учеником Пифагора. Следует отметить, однако, что учение пифагорейцев, смешивающее в смутном образе «формы» геометрические точки с арифметическими числами и физической атомистикой, не оказалось плодотворным для математического творчества, ибо «для прогресса математики необходимо было, чтобы точки, линии и плоскости фигурировали как дифференциалы, как частицы, соединяемые друг с другом»12. Несмотря на генетическую взаимосвязь пифагореизма и атомизма, было бы непоследовательно, как с исторической, так и с логической точки зрения, обратиться на данном этапе нашего исследования непосредственно к атомистической доктрине Левкиппа — Демокрита. Ей необходимо 'предпослать анализ одной из самых интересных школ древней Греции — элейского учения о едином. 11 К выводу, что пифагореизм в определенном плане является основой атомистики, .приходит и Э. Кассирер, отмечая, что «число, на которое опирается вся связь и вся 'внутренняя гармония вещей, есть в то же время благодаря этому и субстанция вещей, ибо только одно число придает вещам определенно познаваемую сущность» (Э. Кассирер. Познание и действительность. СПб., 1912, стр. 204—205). 12 С. Я. Лурье. Теория бесконечно малых у древних атомистов. М., 1935, стр. 174. 13 | В творчестве элеатов есть один аспект, который обе- : спечил незатухающий интерес к этому учению на протяжении тысячелетий, — это блестящее критическое исследование конкурирующих концепций, критический смотр ; достижений теоретической мысли доде мокр итов ской эпохи. Причем, хочется отметить, что в критике своих критиков элеаты достигли шоистине великолепных результатов. Могучая элейская тройка — Парменид, Зенон и Мелисс выступили с критикой идеи множественности и атомизма (пифагорейцев 13, а также противоречивых основ * учений, созвучных анаксагореизму, исходящих из идеи, бесконечной делимости. В основу учения, отрицающего множественность бытия, был положен тезис: «Сущее едино». Отсюда, как следствие, элиминация временной последовательности,— она подменяется в элеатизме * идеей вечности. В рамках концепции, признающей сущее единым и неделимым (абсолютный континуум), естественно, не было места пустоте. Пустота же, в свою очередь, выступала как непременное условие движения. Таким образом, из системы элеатов элиминировалось и движение14. (Атомисты рассуждали иначе: без пустоты нет движения, но реальность движения несомненна, следовательно существует пустота.) В соответствии с элиминацией времени и движения Пармениду пришлось анну- *3 Т. Гомперц также приходит к выводу, что предтечей концепции атомов и пустоты является пифагорейская доктрина, с которой и полемизирует Парменид. Он отмечает, что Парменид знает доктрину, «которая принимает не только пространство, в целом лишенное материи, но также и те промежутки пустого пространства, которые проникают весь материальный мир. Что окруженные этими промежутками, как сетью каналов, островки материи (если можно так выразиться) по своему назначению, по меньшей мере, очень близко подходят к атомам Левкилпа» (Т. Гомперц. Греческие мыслители, т. I, стр. 300). В подобном представлении реальность выступает как некая гигантская кристаллическая решетка, носящая регулярный характер, что служило основой математического, количественного познания. Во всяком случае Парменид, касаясь представлений критикуемого учения, отмечал, что по их мнению, пустое пространство «всюду правильно распределено» (там же, стр. 299). 14 Здесь нео*бходимо отметить, что элеаты обошли стороной тог факт, что в (некоторых концепциях движение получило удовлетворительное объяснение и без допущения пустоты. Примером может служить уже упоминавшееся учение Анаксагора, современника Зенона (см. И. Д. Рожанский. Проблема движения и развития в учении Анаксагора,— «УФН», т. 95, вып. 2, il968), И |
