- А нельзя ли самолету при такой дальности локатора лететь ну хотя бы на один метр левее или правее?
- Хоть на километр или на десять, - разрешил математик. - Но при этом чтобы точность была обеспечена.
- Ну что ж! Насколько я понял, вам нужно, чтобы за время, пока импульс идет до конца луча и обратно, неопределенность в курсе не превысила бы величины, равной отношению этих пять миллиметров к пройденному самолетом за это время расстоянию. Так можно? А с какой скоростью летит самолет?
- Можно и так, - согласился математик. - А самолет летит на дозвуке.
- Ну что же, посчитаем. Возьмем не 200-300 километров дальности действия локатора, а с запасом, скажем, 500. Тогда импульс пройдет туда и обратно за 3,3 миллисекунды, за это время самолет пролетит метр. Значит, допустимая неопределенность угла составит 0,3 градуса, а допустимый уход - 0,3 градуса за 3,3 миллисекунды, или 100 градусов в секунду, то есть не более 1000 оборотов в час. Слушайте, давайте мы обеспечим вам параметры в 300 тысяч раз лучше, а то у нас таких и курсовых систем-то нет, которые вы требуете. А? У вас не будет возражений, если вместо требований по координатам мы предъявим требования по уходу курса?
- Хорошо, - согласился математик. - Раз вы так хотите, давайте предъявим требования не по координатам, а по курсу, по его уходу.
53
— Вот и ладненько. А по координатам запишем вместо буквы «м» букву «к». Хорошо? И будет не 5 мм, а 5 км. Договорились?
— Договорились, — сказало математическое существо и уплыло в свои математические дали. Самолетчики нежно жали мне руку и говорили всякие ласковые слова.
Подобных случаев, увы, много.
На одном истребителе прицельщики потребовали поставить очень точную, а следовательно, очень дорогую и тяжелую инерциаль- ную систему. «Чтобы погрешность вертикали не превышала одной угловой минуты! И больше ни-ни!» - потребовали они.
Никакие уговоры, что таких систем еще мало, что они тяжелы и дороги, не помогали. И когда все надежды на достижение компромисса рухнули, прибористы обратились к нам: «Выручайте, братцы! Сладу нет!»
На совещании, посвященном этому вопросу, я спросил, как, собственно, выглядит задача, для чего нужна такая точность. Оказалось, что локатор прицельного комплекса вывешивает в пространстве нечто вроде телевизионного растра. И нужно, чтобы этот растр висел в воздухе неподвижно, хотя сам самолет в это время может вертеться по-всякому. А для этого нужно, чтобы луч локатора вернулся из конца растра в его начало с погрешностью не больше, чем одна угловая минута. А поскольку этот истребитель может в это время разворачиваться, накреняться, менять свой тангаж, то единственное, за что можно зацепиться, - это вертикаль. Вот отсюда и требование одной угловой минуты. Понятно?
— Понятно, - подтвердили мы. - Непонятно только, при чем тут угол? Правильно ли мы понимаем, что за время, пока луч вычерчивает ваш растр, вертикаль не должна уйти от предыдущего положения на угол больший, чем одна угловая минута?
— Верно, — подтвердили прицельщики. — Ну и что? Это и есть наше требование.
— Да нет, — сказали мы. — Вы предъявили требование к углу, а получается, что надо предъявить требования к скорости ухода вертикали. Ваша одна угловая минута должна быть отнесена к четырем миллисекундам, то есть ко времени, пока луч локатора вычерчивает растр. Ведь так?
— Так, — согласились прицельщики. — А разве это не одно и то же?
— Да нет, не одно и то же. Ну, раз вы согласны, подсчитаем. Одна угловая минута за четыре миллисекунды составит 250 угловых минут в секунду. Верно или мы ошибаемся?
— Правильно, как-будто. Если конечно считать, что в секунде тысяча миллисекунд.
— А если еще считать, что в одном часе 3600 секунд, то получается, что вы просите сделать уход не большим чем 90 тысяч угловых
54
