— 14 —
Рамзай открывают в воздухе аргон и определяют его, как не- деятельнейшее из всех известных газообразных и всяких иных веществ. Скоро затем последовало открытие Рамзаем гелия, кото- рый по его яркому спектру Локьер предчувствовал, как особое простое тело на солнце; а затем Рамзай и Траверс открыли в сжиженном воздухе еще три таких же недеятельных, как аргон, газа: неон, криптон и ксенон, хотя содержание их в воздухе ничтожно мало и должно считаться для гелия и ксенона миллионными долями по объему и весу воздуха 7). Для этих пяти новых газов, составляющих, вместе с открытием радиоактивных веществ, одни из блистательнейших опытных открытий конца XIX века, до сих пор не получено никаких сложных соединений, хотя в них ясно развита способность сжижаться и растворяться, т.-е. образовать так называемые неопределенные, столь легко диссоциирующия, соединения. Поэтому ныне, с реальной точки зрения, уже смело можно призна- вать вещество эфира лишеннымъ—при способнасти проникать все ве- щества — способности образовать с обычными химическими атомами какия-либо стойкия химическия соединения. Следовательно, м и р о в о й эфир можно представить, подобно гелию и аргону, газом, неспособным к химическим соединениям.
Оставаясь на чисто химической почве, мы старались сперва по- казать невозможность понимания эфира ни как рассеянный пар или газ всюду распространенных веществ, ни как атомную пыль пер- вичного вещества, из которого нередко еще доныне многие признают сложение элементарных атомов, а потом пришли к заключению
о том, что в эфире должно видеть вещество, лишенное способ- ности вступат в сколько-либо прочные определенные химическия соединения, что свойственно недавно открытым гелию, аргону и их аналогам.
Это первый этап на нашем пути; на нем, хотя недолго, не- обходимо остановиться. Когда мы признаем эфир газом — это зна- чит прежде всего, что мы стремимся отнести понятие о нем к обыч- ным, реальным понятиям о трех состояниях веществ: газообраз- ном, жидком и твердом. Тут не надо признавать, как то де- лает Крукс, особого четвертого состояния, ускользающого от реаль- ного понимания природы вещей. Таинственная, почти спиритическая подкладка с эфира при этом допущении скидывается. Говоря, что это есть газ, очевидно, мы признаем его „жидкостью“ в широком смысле этого слова, так как газы вообще суть упругия жидкости, лишенные сцепления, т.-е. той способности настоящих жидкостей, ко- торая проявляется в виде свойства образовать—в силу сцепления— капли, подниматься в волосных (капиллярных) трубках и т. п. У
7) Газы аргоновой группы описаны подробнее в последних изданиях моего сочинения „Основы Химии“.
— 15 —
жидкостей мера сцепления есть определенная, конечная величина, у газов она близка к нулю или, если угодно, величина очень малая. Если эфиръ—газ, то, значит, он имеет свой вес; это неизбежно приписать ему, если не отвергать ради него всей концепции естество- знания, ведущого начало от Галилея, Ньютона и Лавуазье. Но если эфир обладает столь сильно развитой проницаемостью, что прохо- дит чрез всякия оболочки, то нельзя и думать о том, чтобы прямо из опыта найти его массу в данном количестве других тел, или вес его определенного объема — при данных условиях, а потому должно говорить не об невесомом эфире, а только о невозможности его взвешивания. Конечно, тут скрыта своя гипотеза, но совершенно реальная, а не какая-то мистическая, внушающая сильное безпокойство вдумчивым естествоиспытателям.
Все предшествуюицее, мне кажется, не только не противоречит общераспространенному представлению о мировом эфире, но прямо с ним согласуется. Добавка, нами сделанная, стремящаяся ближе реализовать понятие об эфире, состоит только в том, что мы пришли к необходимости и возможности приписать эфиру свойства газов, подобных гелию и аргону, и в наивысшей мере неспособ- ность вступать в настоящия химическия соединения. Над этим по- нятием, составляющим центральную посылку моей попытки, необхо- димо остановиться подробнее, чем над какой-либо иной стороной сложного и важного предмета, напр., над сопротивлением эфирной среды движению небесных светил, над следованием за Бойль-Ма- риоттовым или Ван-дер-Ваальсовым законом, над громадной упругостью массы эфира, над мерой его сгущения и упругостью в разных телах и в небесном пространстве и т. п. Все такие во- просы придется так или иначе умственно решать и при всяком ином представлении об эфире, как весомом, но не взвешиваемом веществе. Мне кажутся все эти стороны доступными для реального обсуждения уже ныне, но оне завлекли бы нас слишком далеко и все же основной вопрос — о химическом составе эфира — остался бы при этом висеть в пустоте, а без него не может быть, на мой взгляд, никакой реальности в суждении об эфире; после же такого или иного ответа на этот вопрос, быть-может, удастся двинуться дальше в реальном понимании других отношений эфира. Поэтому далее я стану говорить только о своей попытке понять химизм эфира, исходя из двух основных положений, а именно: 1) эфир есть легчайший — в этом отношении предельный—газ, обладающий высокой степенью проницаемости, что в физико-химическом смысле значит, что его частицы имеют относительно малый вес и обладают высшею, чем для каких-либо иных газов, скоростью своего поступательного движения 8), и 2) эфир есть простое тело, лишенное способности
8) Мне кажется мыслимым, что мировой эфир не есть совершенно одно- родный газ, а смесь нескольких, близких к предельному, т.-е. составлен