— 26 —
чем водорода, подавно должно считать возможным лишь в атмо- сфере светила столь громадной массы, как солнечная. Но все же этот т.-е. короний или иной газ с плотностью около 0,2—по отношению к водороду, не может быть никоим образом мировым эфиром; его плотность (по водороду) для этого высока, он побро- дит, быть-может, и долго, в мировых полях, вырвется из уз земли, огиять в них случайно ворвется, но все же из сферы при- тяжения солнца не вырвется, а, конечно, между звездами найдутся и помассивнее нашей центральной звезды. Атомы же эфира надо пред- ставить не иначе, как способными преодолевать даже солнечное при- тяжение, свободно наполняющими все пространство и везде могущими проникать. Этот элемент у, однако, необходим для того, чтобы умственно подобраться к тому наилегчайшему, а потому и наиболее быстро движущемуся элементу х, который, по моему разумению, можно считать эфиром.
Для гелия, аргона и их аналогов должно было признать сверх обычных группъ—химически действующих элементовъ—нулевую группу инертныхъ—в химическом смысле—элементов, ставших осязаемыми, блогодаря образцовой наблюдательности Рамзая. Теперь они стали всем доступными газами, чуждыми химических сноровок, т.-е. отличающимися специфическим свойством не притягиваться ни друг к другу, ни к другим атомам, когда расстояния малы, но все же обладающих, конечно, весомостью, т.-е. подчиняющихся за- конам того механического притяжения на расстояниях, которое ли- шено следов специфически химического притяжения, как можно ви- деть из опытов Ньютона и Бесселя с маятниками из разных веществ. Всемирное тяготение, так или иначе, еще можно надеяться понять при помощи давлений или ударов, производимых со всех сторон, но химическое тяготение, начинающее действовать лишь при ничтожно малых расстояниях, останется еще долго—после пости- жения причины тяготения—элементарным, исходным и непонятным людям, тем более, что оно для разных атомов весьма неодина- ково. Задача о мировом эфире, более или менее тесно связанная с задачею тяготения, делается проще, когда от нея совершенно отнять вопрос о химическом притяжении атомов эфира, а, помещая его в нулевую группу, мы этого и достигаем. Но в этой гругипе, за эле- ментом у, не остается места для еще более легкого элемента, ка- ким и надо представить эфир, если ряды элементов начинать с 1 -гоу т.-е. с того, где водород. Поэтому я прибавляю в последнем ви- доизменении распределения элементов по группам и рядам не только нулевую группу, но и нулевой ряд, и на место в нулевой группе и в нулевом ряде помещен элемент х 18), который и решаюсь
18) Мне бы хотелось предварительно назвать его „ньютониемъ*—в честь бессмертного Ньютона.
— 27 —
считать, во-первых, наилегчайшим из всех элементов, как по плотности, так и по атомному весу, во-вторых, наибыстрее движу- ицимся газом, в-третьих, наименее способным к образованию с какими-либо другими атомами или частиц^ми определенных сколько- либо прочных соединений, и, в-четвертых, — элементом, всюду распространенным и все проникающим, как мировой эфир. Ко- нечно, это есть гипотеза, но вызываемая не однеми „рабочими“ потреб- ностями, а прямо—реальным стремлением замкнуть реальную перио- дическую систему известных химических элементов пределом или гранью низшого размера атомов, чем я не хочу и не могу считать простой нуль — массы. He представляя себе возможности сложения известных элементов из водорода, я не могу считать их и сло- женными из элемента х, хотя он легче всех других. He могу допустить этой мысли не только по тому, что ничто не наводит мыслей на возможность превращения одних элементов в другие, и если бы элементы были сложными телами, так или иначе это отразилось бы в опытах, но особенно по тому, что не видно при допущении слож- ности элементов никаких выгод или упрощения в понимании тел и явлений природы. А когда мне говорят, что единство материала, из которого сложились элементы, отвечает стремлению к единству во всем, то я свожу это стремление к тому, с чего начата эта статья, т.-е. к неизбежной необходимости отличить в корне вещество, силу и дух, и говорю, что зачатки индивидуальности, существующие в материальных элементах, проще допустить, чем в чем-либо ином, а без развития индивидуальности никак нельзя признать никакой общности. Словом, я не вижу никакой цели в преследовании мысли об единстве вещества, а вижу ясную цель как в необходимости признания единства мирового эфира, так и в реализировании понятия о нем, как о последней грани того процесса, которым сложились все другие атомы элементов, а из них все вещества. Для меня этот род единства гораздо больше говорит реальному мышлению, чем понятие о сложении элементов из единой первичной материи. Задачу тяготения и задачи всей энергетики нельзя представить реально решенными без реального понимания эфира, как мировой среды, пе- редающей энергию на расстояниях. Реального же понимания эфира нельзя достичь, игнорируя его химизм и не считая его элементар- ным веществом; элементарные же вещества ныне немыслимы без подчинения их периодической законности. Поэтому я постараюсь за- ключить свой попытку такими следствиями выше высказанного по- нятия о природе эфира, которые представляют возможность опыт- ного, т.-е. в конце концов реалистического изучения этого веще- ства, хотя его, быть-может, и нельзя ни уединить, ни с чем-либо прочно соединить, ни как-либо уловить.
Ёсли для элемента у можно было, как сделано выше, сколько- либо судить о весе атома на основании того, что стало известным